Татьяна Локшина, директор российской программы Human Rights Watch:

В преддверии Олимпиады мы задокументировали массу случаев, когда журналистам не давали работать: их произвольно задерживали, мешали им выполнять профессиональные обязанности на юге России, а «Грани.ру» не смогли получить аккредитацию в олимпийском медиацентре. Нарушений масса.

Конечно, государство должно обеспечить безопасность Олимпиады, вопрос в том, насколько принимаемые меры безопасности адекватны. Один из основополагающих принципов олимпийской хартии — обеспечение свободы работы прессы. Любые нарушения, любые неправомерные ограничения СМИ в период Олимпиады идут вразрез с теми обязательствами, которые Россия приняла на себя как страна-хозяйка.

Мы обращаем внимание Международного олимпийского комитета на все эти проблемы, он должен вмешаться и выступить достаточно жестко. Свобода журналисткой деятельности во время Олимпиады — в интересах самого государства.

Виктор Кременюк, заместитель директора Института США и Канады РАН:

Тот, кто принял это решение, — дурак, который причинил России намного больше вреда, чем любые шпионы. Республиканцы только порадуются, видя, что в нашей стране до сих пор парадом командуют дураки.

Саттер ничем не отличился. Ну, написал какие-то неприятные книги, да и Бог с ним, у нас своих таких хватает. Плюнули бы на него, и все. Но нет, вместо этого взяли и торжественно, напоказ отказали ему во въезде. Он плевал на это дело, и другие плевали, но после этого о стране долго доброго говорить не будут.

Нельзя не признать, что у России отвратительный имидж и в Штатах, и в Западной Европе, и даже в Азии — имидж страны, находящейся под контролем спецслужб, страны, в которой задавлена возможность свободы выражения.

Могло ли приближение Олимпиады повлиять на высылку Саттера? Не знаю. Мы сейчас открываем Сочи для всех, дескать, пожалуйста, приезжайте, участвуйте. И на этом фоне — ба-бах! — человеку отказываем во въезде. Никакие правозащитники до конца не поймут, что у нас тут происходит накануне Олимпиады. Этот случай показал, что у нас ничего не меняется: как была страна отсталой, с диктатурой, так и осталась. Это неумное решение еще аукнется российской власти.

Саймон Шустер, московский корреспондент Time:

Говорят, это случилось впервые со времен холодной войны, но это не совсем так. Или даже совсем не так. Иностранным журналистам очень часто не дают визы. Например, Люк Хардинг из The Guardian не получил визу, был большой скандал, так как все произошло накануне каких-то американо-российских переговоров. Саттера не выдворили с территории страны, а просто не продлили визу. Но и раньше случалось, что материалы иностранных журналистов не нравились то ли спецслужбам, то ли Министерству иностранных дел, то ли Администрации президента, и они решали, что журналист необъективен и пишет искаженную информацию. Был случай с датским фотокорреспондентом Мари Басташевски, снимавшей в Чечне материалы о похищении людей. Потом ей запретили въезд в Россию, хотя она гражданка Дании российского происхождения. Границы не очень понятны, расплывчаты и часто меняются, поэтому журналист никогда не знает, где грань, что можно писать и снимать, а что нельзя.

Но такие случаи происходят не чаще раза в год, и нельзя сказать, что они как-то портят отношения России и США. Тут важны другие, геополитические вопросы. Например, Сирия и Иран. Если Россия подпишет с Ираном нефтяной контракт, который будет мешать американцам и европейцам выносить санкции против Ирана, это станет настоящим ударом по двусторонним отношениям.

Евгений Бузев, редактор отдела политики издательства «Алгоритм»:

Мы давно сотрудничаем с Дэвидом Саттером, он постоянно с нами на связи. В февральских планах книга Саттера не стоит, но, с другой стороны, планы издательств достаточно динамичны. Инцидент с выдворением Саттера не заставит нас отказаться от планов по изданию его книг, скорее наоборот, это создает дополнительный медиаповод для книг этого автора.

 

Александр Сафонов, проректор РАНХиГС, разработчик профессиональных стандартов для журналистов:

Любое государство заинтересовано в том, чтобы о нем писали правдиво и не портили его репутацию. Каждая страна заинтересована в своем хорошем имидже: от него зависит привлечение инвесторов, туристов и профессиональных работников. Естественно, если журналист некорректно описывает страну, он может нанести урон тому государству, в котором работает. В первую очередь, конечно, опасна ложь, и я уже не говорю про разнообразные шпионские действия.

Любой взгляд на политику или экономику может быть сугубо индивидуальным, но есть разумные пределы. Если какой-то эксперт постоянно негативно высказывается в отношении государства, в котором работает, это противоречит всем нормам этики. Нужна объективная журналистика, а не проплаченная политическая пропаганда.

Евгений Ясин, экономист, научный руководитель ГУ-ВШЭ:

Отношения между Россией и Западом похолодали после ареста Ходорковского и сомнительных рыночных и демократических преобразований в 2004 году. Запад предпринял несколько безуспешных попыток на что-то повлиять и решил: пусть Россия идет своим путем, а мы к ней будем относиться более безразлично, чем раньше. Протестные движения после выборов и преследование граждан после событий 6 мая 2012 года на Болотной площади усилили это отчуждение, которое и так достаточно долго сопровождает наши отношения.

У этого есть экономические последствия. Америка — передовая инновационная страна. Что бы ни происходило на финансовых рынках и как бы ни складывалась ситуация с государственным долгом, значительная доля инноваций приходит именно из США. Поэтому нам нужно иметь более теплые и тесные отношения с США, чтобы большее число американских компаний участвовало в нашей работе по развитию экономики. Но этого нет, и по вышеозначенным причинам я не вижу возможности, чтобы эти отношения серьезно поменялись в ближайшее время.

Виктор Супян, экономист, заместитель директора Института США и Канады РАН:

Политическая атмосфера, конечно, сказывается на экономике. Но куда важней взаимные ограничения, которые продолжают существовать со времен холодной войны. Только в позапрошлом году, когда Россия вступила в ВТО, американцы предоставили России режим наибольшего благоприятствования в торговле. До этого действовала поправка Джексона — Вэника, хотя никаких оснований для ее действий не было, это просто использовалось как рычаг давления на Россию. У российской стороны есть масса вещей, которые вызывают недовольство у американского бизнеса: это и коррупция, и непоследовательное законодательство, и политическая и экономическая нестабильность. Эти претензии имеют большее значение, чем статьи того или иного журналиста.