Этот визит не заладился с самого начала. Не слишком молодые, хорошо одетые и тщательно причесанные мужчина и женщина друг за другом вошли в мой кабинет, внимательно огляделись (я заметила, что им очень не понравилась протечка на потолке) и аккуратно уселись рядом на стульях. Ребенка с ними не было.

Я еще не успела произнести свое традиционное «слушаю вас», как мужчина заговорил сам, веско и внушительно:

— Мы хотим, чтобы вы сразу поняли: родительство для нас — это не случайность, как для большинства современных молодых людей, а важнейший, глубоко осознанный акт.

Мне вдруг показалось, что сейчас он предъявит мне какую-то важную бумагу, заверенную здоровенной печатью. Акт родительства.

— Да, конечно, — сказала я, погасив улыбку, и стала ждать, что будет дальше.

— Поскольку мы серьезно подходим к этому вопросу, мы еще до рождения ребенка читали много литературы — книг и в Интернете — и столкнулись с прискорбным фактом: сведения о воспитании детей, дающиеся там, удивительно противоречивы.

Я согласно закивала: конечно, конечно.

— Это касалось даже самых важных, можно сказать, базовых тем воспитания, — женщина продолжила мысль мужа. — Как кормить, как наказывать, как развлекать, развивать и образовывать ребенка, на какой основе организовывать его общение с другими детьми… И каждая из подчас противоположных позиций выглядела вполне аргументированной, подкреплялась мнениями врачей, психологов, педагогов…

Меня немного обеспокоило, что наказание она назвала вторым важным пунктом, сразу после кормежки. Что-то в этом было от цирковой дрессировки — кнут и пряник. Но я, конечно, продолжала слушать. Интересно, сколько лет их ребенку? Если они пришли ко мне, стало быть, где-то в осознанном родительстве их уже настигла неудача. Значит, сейчас ее и обсудим.

— Мы, естественно, задумались: где же выход? Ведь у нас всего один ребенок, мы не можем себе позволить экспериментировать на нем в угоду различно мыслящим специалистам...

— Очень, очень разумно, — кивнула я.

— И вот мы решили: надо выбрать какую-то одну систему, которая кажется нам здравой, и в дальнейшем ее и придерживаться. Тут нам в руки попала ваша книга «Непонятный ребенок» и очень многое в ней показалось разумным, избегающим крайностей. Важным показалось и то, что вы живете с нами и нашим ребенком в одном городе, следовательно, всегда можно будет проконсультироваться лично. Короче: мы выбрали вас.

Лица обоих оставались совершенно серьезными, а у меня в голове моментально всплыла дразнилка из моего детства и незабвенного французского ужастика: «Мне нужен труп. Я выбрал вас. До скорой встречи. Фантомас».

Я не удержалась и фыркнула. Они посмотрели удивленно и укоризненно.

— Сколько лет вашему ребенку?

— Одиннадцать месяцев.

Я вздохнула и заговорила, стараясь удерживать серьезную мину на физиономии:

— Понимаете, мир, в который приходит ребенок, может быть очень разным. Городская квартира и деревенский дом, дворец и юрта в степи, одинокая молчаливая скандинавская мать и огромная крикливая родоплеменная семья африканских негров. Ребенок не знает, куда он попал и у него врожденно есть возможности приспособиться ко всему вышеперечисленному. Уже к году он может есть протертый шпинат, упакованный в стерильные баночки, и прожеванную матерью ореховую кашку, хрустеть специальным детским печеньем и поджаренными на костре личинками жуков, строить пирамидки из деревянных кубиков, выкрашенных экологически чистыми красками, и из лепешек сушеного дерьма, которое используется родителями в качестве топлива, спать в специально оборудованной кроватке, на сундуке или в гамаке, подвешенном к потолку…

Родители смотрели на меня с ужасом, округлив глаза — должно быть, живо представляли, как их ребенок закусывает личинками, складывая в пирамидки сушеное дерьмо.

— Все это является по-своему правильным…

— Ради бога! — воскликнул отец. — Наш ребенок не живет и никогда не будет жить в юрте или вигваме! Нас интересуют конкретные вещи из нашей, нормальной цивилизации: что можно давать в качестве игрушек, в какие игры полезно играть, с какого возраста лучше отдавать в садик, можно ли включать мультики по телевизору, в дальнейшем — с какого возраста надо начинать учить буквы, когда рекомендуется первое приобщение к компьютеру…

— Хорошо, попробую по-другому, — сказала я. — Любому ребенку действительно нужны правила. Это необходимо для устойчивости его мира. Эти конкретные, уникальные для вашей семьи правила определяете вы — мама и папа, предварительно договорившись между собой. А потом сообщаете их ребенку в доступной для него форме.

— Да, но на что мы при этом должны опираться? Как учесть интересы ребенка и не избаловать его?

— Вы опираетесь на то, что вам удобно. А ребенок подстраивается к правилам жизни в вашем доме, как подстроился бы к жизни в юрте или в королевском дворце. Ни в коем случае не наоборот: когда взрослые подстраиваются к интересам ребенка, это непосильная нагрузка на его нервную систему и ведет прямо к неврозу, так как у ребенка возникает иллюзия, что он может управлять взрослыми людьми. А он не может, ему не отпущено на это сил. Только приспосабливаться.

— То есть мы должны жить, как нам удобно, и тогда все будет правильным?

— Именно!

— Ладно, это по быту. А как же интеллектуальное, в конце концов духовное развитие ребенка?! Как это правильно воспитывать?

«В конце концов духовное» развитие меня доконало.

— Товарищи, пока вы не поймете, что задать вместе с ребенком корм поросятам также важно, увлекательно и духоподъемно, как сходить в театр на Аиду или в этнографический музей, просветление вас не настигнет. И еще важно: никто не требует от вас, чтобы, живя в переулке у Театральной площади, вы непременно завели на балконе поросят, а живя на ферме под Тихвином, каждую неделю таскали ребенка в Мариинку.

— Спасибо, — они поднялись так же согласно, как вошли в мой кабинет. — Мы поняли вашу точку зрения. Пожалуй, мы поищем другого специалиста, который даст нам более конкретные рекомендации по интересующим нас вопросам.

— Удачи. Вы, конечно, найдете, — пообещала я. — Но помните на всякий случай и то, о чем мы сегодня говорили.

— Мы, безусловно, не забудем, — они многозначительно переглянулись, и в их глазах я отчетливо увидела прочно запечатлевшийся образ грызущего личинки младенца.

«Ну хоть что-то», — уныло подумала я, провожая их взглядом.

Это, несомненно, была моя неудача.

А каково ваше мнение по этому вопросу, уважаемые читатели? Может быть, правильный способ выращивания и воспитания детей все-таки существует?