Помните начало мультфильма про Чебурашку? «Адинокий кракодил хочит завести сибе друзей». Оказывается, действия рептилии вовсе не безобидны: «кракодил», ни много не мало, запускает эпидемию одиночества. С появлением друзей чувство одиночества никуда не девается. Скорее наоборот — оно передается этим самым друзьям и друзьям их друзей, охватывая все больший участок социальной сети. Николас Кристакис из Гарварда и его коллеги-социофизики посвятили этому парадоксу пространную статью на 51 страницу, опубликованную в Journal of Personality and Social Psychology.

Про механизмы таких эпидемий Кристакис и Фаулер совсем недавно сочинили целую книгу (о ней журнал «Сноб» писал в октябре), где доказывали, что даже курением можно заразиться от некурящих, у которых есть курящие друзья (а этому посвящена заметка в нашем блоге). Вирусы с бактериями тут ни при чем: достаточно невербальных сигналов. Мимика и жесты, реакция на чужое поведение — все это передается другим не хуже гриппа.

Надо сказать, у медиков есть все основания видеть в одиночестве болезнь, на фоне которой и последствия курения покажутся пустяком. Смотрите сами: одиночество сокращает продолжительность жизни фруктовой мушки. Вызывает диабет и ожирение у мышей. Тормозит развитие мозга крысы. Наконец, подавляет у поросят экспрессию генов, индуцирующих глюкокортикоидный ответ, и потому делает их беззащитными перед стрессом. Лошади со своей каплей никотина нервно курят в сторонке.

Мушек, мышей и поросят надолго изолировали от группы. С людьми обходились гуманней: им всего-навсего задавали вопрос — сколько раз в неделю они чувствуют себя одиноко? «Результат среднего американца, — рассказывает мне Кристакис по телефону, — 48 дней в году. Подозреваю, в России дела обстоят так же». Кристакис уточняет: «Ощущение одиночества и отсутствие контакта с другими людьми — вообще-то разные вещи. Одинокие люди общаются с другими. И, наоборот, какой-нибудь монах может годы просидеть в изоляции без этого ощущения».

Это был современный опрос, результаты которого обсчитывал Кристакис. Еще он нашел для этих же нужд идеальное историческое исследование, чтобы узнать о прошлом нации. Дело в том, что участникам Фрэмингемского кардиологического исследования раздавали анкету про депрессию и одиночество (CES-D) с 1983 по 2001 годы. Это была затея фантастического размаха, в которую были вовлечены 15 тысяч человек. Вообще-то (как ясно уже из названия), душевное спокойствие граждан было для медиков не главным вопросом. Просто организаторы пытались учесть сразу все, что могло сказаться на сердечном здоровье, поэтому активно интересовались самыми разнообразными особенностями жизни фрэмингемцев. Десятилетия подряд три поколения горожан честно отчитывались, к примеру, о семейных и дружеских связях — что и позволило Кристакису с Фаулером реконструировать социальную сеть Фрэмингема.

В сети быстро нашлись «клубы одиноких сердец» — кластеры из одиноких фрэмингемцев, которые дружат с такими же одинокими. В отличие от историй про эпидемии курения и счастья, тут дружба и семейные связи играют совершенно разную роль. Родственники заражаются одиночеством куда хуже. Допустим, человек женат и при этом все равно ощущает себя одиноким. Приходится думать, что его семейная жизнь на грани краха, или пара и вовсе живет раздельно, и о браке напоминает только штамп в паспорте (одних случаев, когда супруги указывают разные адреса, исследователи насчитали сотни). Поэтому шансов заразить жену своими эмоциями мало.

Подсчеты говорят, что одинокие заводят меньше близких отношений — что как раз не удивляет. Кристакис делится со мной сухой формулой: «Каждый новый друг — это минус два дня одиночества в неделю». Но это касается только серьезной дружбы: у среднего испытуемого, если верить данным исследования, таких друзей всего 0,897. В итоге «клуб одиноких» находится не в ядре сети, где все пронизано дружескими связями, а на периферии. Но и оттуда влияет на остальных. Если посмотреть, как ситуация меняется со временем, можно увидеть: от краев к центру катятся «волны одиночества».

У одиночества, помимо невидимой периферии, есть и искусственные питомники. Первым делом авторам приходит в голову пример из собственной практики: студенческие кампусы. Приезжая учиться в большой университет, студент разом теряет прямой контакт с родственниками и друзьями детства и оказывается лицом к лицу с тысячами таких же, как он. Поэтому кампусы буквально кипят одиночеством, распространяя его во все стороны.

Все, впрочем, не безнадежно: напоследок Кристакис поделился со мной рецептом борьбы с эпидемией. Всего-то и нужно, что заводить дружбу с самыми обделенными вниманием людьми. Это выдергивает их с периферии социальной сети, «клуб одиноких сердец» теряет связность и вес, и уже не так эффективно инфицирует остальных.