На днях газета NYT опубликовала заметку о новом направлении в когнитивной психологии. Ученые заставляли студентов читать Кафку и сразу же проверяли их умственные способности. Ребята на короткое время оказывались вдвое умнее, чем контрольная группа.

Теперь понятно, почему Global Russians такие головастые: с детства нас окружает кафкианская реальность — она всегда с нами, где бы мы ни находились!

Ниже — полный текст статьи.

Автор: Бенедикт Кэри

Опубликовано: 5 октября 2009 года

Обычно в жизни все, как всегда — то черная полоса, то белая (она вообще как зебра), то приятные неожиданности, то неожиданные неприятности, но ничего сверх того. Правда, изредка мимо вас на улице пролетают розовые слоны и бородатые монахини, кассиры дают вам сдачу трехдолларовыми купюрами, а порой и вовсе среди бела дня хливкие шорьки, как писал Льюис Кэрролл, начинают пыряться по наве.

Иначе говоря, изредка нам с вами случается переживать странное и необычное, события, которые ставят логику с ног на голову. Датский философ Сёрен Кьеркегор писал, что такой опыт дарит нам «глубокое понимание абсурдного», и относился к таким моментам очень серьезно. У него были и последователи: в этом же духе написано эссе «О жутком» великого Фрейда (англ. The Uncanny, нем. Das Unheimliche), где основатель психоанализа связал переживания жуткого и необычного со страхом смерти и боязнью кастрации или же «чего-то такого, что должно было всегда лежать скрытым под пеленой тьмы и вдруг оказалось на свету».

Сталкиваясь с подобным, в лучшем случае вы перестаете понимать, что к чему и где вы находитесь. В худшем вам хочется бежать со всех ног куда подальше.

И вот выясняется, что парадоксальным образом эти же самые ощущения могут обучать мозг распознавать образы, которые он в иной ситуации не видит — например, закономерности в математических выкладках, в языке, вообще в природе.

— Мы так стремимся избежать странных ощущений, что направляем наши усилия по поиску смысла и логику на что угодно другое, только бы не думать о странном, — говорит Тревис Пру, аспирант Университета штата Калифорния в Санта-Барбаре; он возглавляет группу авторов, опубликовавших недавно статью по этой теме в журнале Psychological Science. — Мы бессознательно начинаем сосредотачиваться на каком-то другом вопросе, и в результате накапливаем знания, которые иначе бы не получили.

Среди последних публикаций аспиранта Тревиса Пру и профессора Стивена Гейне — статья об эксперименте, где 20 студентам предложили прочесть абсурдистский рассказ, написанный по мотивам «Сельского врача» Франца Кафки. История примерно такая: сельского врача вызывают к мальчику, у которого страшно болит зуб. Приехав на место, доктор выясняет, что у мальчика вовсе нет зубов! Неожиданно лошади, впряженные в его карету, начинают брыкаться, родственники мальчика ведут себя странно и агрессивно, и тут врач обнаруживает, что у мальчика все-таки есть зубы. И далее в этом роде — сюжет развивается быстро, резко, странно, это полная чушь, но очень яркая.

После того как студенты прочли рассказ, им представили 45 буквенных последовательностей — букв могло быть от шести до девяти. Некоторое время спустя студентам предложили испытание: найти среди 60 аналогичных последовательностей те, которые были среди первых 45. При этом последовательности были не совсем случайные — определенные буквы встречались перед некоторыми другими или после них с вероятностью выше среднего.

Такое испытание — стандартный способ измерения характеристики, известной как «имплицитное знание», то есть знание, полученное в процессе, который сам по себе не является получением знаний. Студенты понятия не имели, какие закономерности видит их мозг и что вообще в последовательностях есть закономерности. Не знали они, и каковы их успехи в этом деле.

Но преуспели они весьма значительно: им показалось, что они узнали на 30% больше последовательностей, чем контрольная группа, при этом процент верных попаданий был в два раза больше, чем у нее. А чем отличалась контрольная группа? Ей перед экспериментом дали прочитать другой текст, ясный, логичный и простой.

 — Тот факт, что студентам, прочитавшим абсурдистский рассказ, казалось, что они опознали больше последовательностей, указывает, видимо, на то, что их способности к поиску закономерностей были активированы лучше, чем у других, — говорит профессор Гейне. — А тот факт, что они и в самом деле лучше узнавали последовательности, говорит, на наш взгляд, о том, что их мозг был приведен в состояние, когда он мог видеть закономерности, невидимые ему при обычных условиях.

Известны эксперименты, когда людям предлагалось анализировать аномалии и решать крайне необычные, странные задачи, и при этом производилось сканирование мозговой активности в реальном времени. Оказалось, в таких ситуациях у людей особенно активизируется область мозга, известная под названием «задняя поясная извилина». Чем сильнее активность, тем сильнее мотивирован испытуемый и тем лучше его способность находить и исправлять ошибки.

— Сама идея, что мы можем повышать уровень мотивированности, — говорит Михаэль Инцлихт, один из экспериментаторов, — очень перспективна.

Коллеги ученых говорят, что, несмотря на любопытные наблюдения, еще пока рано вводить в школьную программу короткометражки Дэвида Линча и «музыку» Джона Кейджа. Во-первых, пока никто не знает, способен ли контакт с абсурдным улучшать способности также и к эксплицитному, а не только имплицитному обучению, скажем, помогать в изучении французского языка. Во-вторых, есть исследования, которые показывают, что люди после контакта с абсурдным начинают видеть закономерности там, где их нет, и тем самым легче верят в разнообразные теории заговора и тому подобное. Страсть видеть везде логику, похоже, способна удовлетворяться вне зависимости от качества исходного материала.

Несмотря на это, однако, новейшие исследования подтверждают, что художники-экспериментаторы, путешественники и просто любители всего нового и так говорили, что встреча с неожиданным развивает творческие способности, по крайней мере в течение некоторого времени.