Основной конкурс продолжают фильмы современных классиков — правда, не самые выдающиеся. Японец Киеши Куросава, автор «Пульса» и «Исцеления», умеет растворять реальность, создавать хрупкий мир призраков, в котором людям из плоти и крови тревожно и неуютно. В его новом фильме «Настоящий» (Real) используется почти неприлично банальный сценарный ход: чтобы помочь любимой девушке выйти из комы (в которую она — художник, психически неустойчивая рисовальщица комиксов манга о серийных убийствах — попала после неудачной попытки суицида), герой проникает в ее подсознание, где, конечно, возможны любые метаморфозы. В фантазийных сценах Куросава, в принципе склонный к минимализму, более чем сдержан (в отличие от показанной на ММКФ грандиозной литовской «Авроры», буйного, визионерского, эротичного фильма с очень похожим сюжетом), зато зачем-то дублирует «подсознательные» эпизоды их подробным пересказом. Ближе к экватору выясняется, что в коме на самом деле пребывает молодой человек (и комиксы рисует он, только пострадал по пьяни, а не из желания покончить с собой), после чего следует блок клише из историй о приведениях, несколько сглаженный кульминационным появлением доисторического плезиозавра (в это животное обращается один из потусторонних обитателей мозга героя; в ранней картине Куросавы «Светлое будущее» схожую экзистенциально-метафорическую роль исполняли обычные медузы, но работал тот образ куда убедительнее).

Совершеннее выглядят «Сточные воды» Синдзи Аойямы, второй японский фильм конкурса. Герой-подросток из умирающего городка — почти сирота при живых родителях: мать, потерявшая еще в детстве, при бомбардировке, руку, и карамазовского толка папаша не живут вместе. Юнец открывает секс, но удовольствие омрачает осознание того, что сын — в отца, и секс для него тоже неотделим от насилия. Эмоциональная история взросления срежиссирована тонко, легкое ретро (в кадре 1988-й) стилизовано точно, но что-то с фильмом не так; возможно, это несоответствие между замахом на большой, романный стиль и содержанием небольшого, по сути, рассказа.

Причудливо, но утомительно «Чувственное образование» бразильца Жулиу Брессану, выполненное в фирменной, камерной и театрализованной манере. Дама под 40 очаровывает робкого юношу долгими рассказами — о Луне, проводнице между живыми и мертвыми, влюбившейся в нежного пастушка, итальянских поэтах, задумавших переложить на человеческий язык соловьиное пение, и т. д., и т. п. Юноша слушает, развесив уши и раскрыв рот, прежде чем отваживается на поцелуй. В финале Брессану будто ломает надоевшую игрушку и выпускает на экран съемочную группу. Один из ее участников щеголяет в футболке с надписью Glasnost — неожиданный русский след.

Все эти фильмы вряд ли попадут в российский прокат, но поймать их на фестивалях или торрентах точно удастся. Сложнее с работами из конкурса «Режиссеры настоящего», о котором я умалчиваю исключительно из-за нехватки времени. Впрочем, состоящий из 13 планов, снятых статичной камерой, китайский фильм «На расстоянии» или американская драма об утрате близких «Сорок лет со вчерашнего дня» заслуживают забвения — по причине избитости режиссерских приемов. «На расстоянии» похож на «Млечный путь» венгра Бенедека Флигауфа (где тоже снятые долгими планами странные истории складывались в панораму ползучего апокалипсиса), только не так изощренно придуман. В одном из планов-эпизодов улицу пересекает старик; я решил посчитать, за сколько шагов у него это получится. На 35-м, не пройдя и четверти пути, старик упал и остался лежать при полном равнодушии других прохожих. На мой вкус, пошлейшая метафора равнодушия и городского отчуждения. У пожилого героя «Сорока лет» умирает жена, и тоска, которая знакома всякому пережившему смерть родных, переливается через край экрана. В финале, будто вспомнив, что одна из потенциальных задач искусства — утешение, режиссеры изобретают средство от тоски: дают герою возможность услышать голос покойной, а сцену собственно похорон (все приготовления к которым, включая обмывание тела, показаны в деталях) заменяют эпизодом рождения внучки. Не новость — в великом советском фильме «Председатель» траурную процессию встречал крик новорожденного. И опять же дешевка.

Среди судей «Режиссеров настоящего» — канадская певица, рок-звезда, ЛГБТ-активистка, поклонница Pussy Riot и, как аттестуют ее организаторы фестиваля, одна из важнейших героинь современной арт-сцены Peaches. Она-то точно не склонна к банальным решениям, чему подтверждение — ее собственный фильм Peaches Does Herself. С него и начнем топ редкостей, которые только на фестивалях и увидишь. Хорошо, если я ошибаюсь.

1. Peaches Does Herself

В Локарно уже четвертый год существует секция «Фильмы жюри», чтобы публика могла понять, а судьи, собственно, кто. В рамках этой программы и показали Peaches Does Herself, работу, которой не дождаться ни в ханжеской России, ни в нормальной Европе — если только на DVD. Потому что это не совсем фильм, а осуществленная самой Peaches видеодокументация своего спектакля, поставленного в берлинском театре HAU (на этой прогрессивной площадке работал и другой выдающийся перверт из Канады Брюс ЛаБрюс). Это рок-шоу (оно же cock show) в духе обожаемых Peaches киноопусов — рок-оперы «Томми» и трэш-мюзикла The Rocky Horror Picture Show:  под исступленный электроклэш автор-исполнитель облачается в латекс с приапическим фаллосом (в финале он взрывается, превращаясь в кровавое месиво), танцует с грациозным транссексуалом и смотрит на горящие спички в сосках пожилой Безумной Ковбойши. Перед фильмом фестивальная девушка посоветовала зрителям, не сочувствующим ЛГБТ-движению, поскорее убежать на Пьяцца Гранде. Peaches эти слова задели: «Я рассчитывала тронуть более широкую аудиторию, независимо от отношения к ЛГБТ», — сказала певица, при каждом удобном случае подчеркивающая, что она не столько про выражение сексуальности, сколько про свободу слова и самовыражения. Ее шоу — необыкновенный концерт о странностях человеческой природы — такому заявлению не противоречит.

2. «Зеленый змий»

Вот главный русский след на фестивале — показанный вне конкурса 20-минутный фильм швейцарца Бенни Яберга, спродюсированный Таней Петрик и Гийомом Проценко, людьми, основавшими компанию «Мирумир», причастную к глобальным альманахам — следующим традиции Александра Медведкина «Кинопоездам». «Змий» — часть последнего на сегодня «Кинопоезда», на котором молодые режиссеры из 14 стран проехали по зимней России 15,5 тысяч километров. У снятого в Мурманске «Змия» есть подзаголовок — «О водке, людях и дистиллированных снах». Три героя — божественный петербургский дебошир, актер и режиссер Александр Баширов, мурманский поэт Мстислав Бисеров и иркутский астрофизик Николай Буднев: все говорят о водке, да так, что даже зал, в котором никто не знает русского (фильм шел с английскими субтитрами) реагировал, без преувеличения, сердцем. Знойная итальянка рядом со мной даже притопывала в такт энергичной мелодии из «Гостьи из будущего», когда поэт Бисеров напивался под советское детское кино.

3. «Будущее»

Вот, пожалуй, мой любимый фильм фестиваля. Арт-директор Карло Шатриан назвал его «самым неклассифицируемым» и включил во внеконкурсную программу «Знаки жизни», придуманную для совсем уж клинического неформата. На самом деле ничего страшного, напротив, 68 минут чистого удовольствия. Испанский режиссер Луис Лопес Карраско реконструирует воображаемую вечеринку, которая могла бы случиться в Мадриде 1982-го, когда к власти в стране, едва оправившейся от многолетней франкистской диктатуры, пришли социалисты. Фильм Карраско посвящен родителям; в середине кадры буйной, похожей на наше перестроечное веселье party прерывает череда старых семейных фото. Обрывки диалогов — о полиции, терроризме, оргазмах — прорываются сквозь великолепный пост-панк 1980-х: ни одного затертого имени, только неизвестные даже на родине испанские команды, причем в основном гениальные. Aviador Dro стебет ядерную угрозу — жестче, чем Виктор Цой в написанной для успокоения чиновников песне «Я объявляю свой дом безъядерной зоной», а группа Beirut la Noche выдает данс-гимн «лимонной синей рвоте». Самый необычный исторический фильм всех времен и народов. И достоверность реконструкции такая, что кажется, будто смотришь реальное хоум-видео 80-х.

4. «Побережье смерти»

А вот лучший, на мой взгляд, участник конкурса «Режиссеры настоящего». Тихие, живописные, всматривающиеся в природу фильмы — фестивальный тренд последних лет, уже изрядно поднадоевший. Но испанец Луис Патиньо, посвятивший полтора часа побережью в Галисии, доводит жанр кинопейзажа до нечеловеческого совершенства. Это природа, укрощенная объективом камеры, мистический опыт и действительно новое слово в пространстве, где, казалось бы, все давно сказано.