Владислав Вязовский: Меня огорчает, что люди не используют свой мозг

С Расскажите про свой идеальный день.

Просыпаюсь в хорошем настроении. И чтобы погода была хорошая, то есть солнечная. Совершаю пробежку по берегу озера – городок Мэдисон располагается на перешейке между двух озер: Монона и Мендота – говорят, что в переводе с индейского эти названия означают «восход» и «закат». То есть весь город как бы находится между восходом и закатом, центр мира просто. Потом я еду на работу. Лучше, если в этот день лабораторных экспериментов нет, потому что эксперименты – это очень хлопотно, они требуют большой концентрации. А я больше всего люблю сидеть за компьютером и анализировать данные. Я записываю, что происходит в разных областях мозга моих крыс, у меня сейчас просто терабайты информации о нейронной активности грызунов. Это страшно интересно – там столько информации, что если чуть копнуть, то найдешь что-то новое и интересное; пока я обрабатываю данные, мне приходят в голову новые идеи, и мне нравится просто сидеть и «играть» с данными. Потом можно пообщаться с коллегами. Вечером прийти домой, сделать ризотто, например, и поужинать с моей девушкой. А потом почитать или посмотреть кино какое-нибудь. Ну, в общем, так.

С То есть идеальный день – это все-таки рабочий день? 

Да, точно, получается, что так. Я не понимаю, что такое выходной – в воскресенье тоже могу полдня провести за компьютером, мне это доставляет удовольствие.

С Как получилось, что вы уехали заниматься наукой в Америку?

Я окончил биологический факультет Харьковского университета, поступил в аспирантуру и об отъезде не думал. Но вдруг обнаружил, что мои друзья уезжают за границу и там защищают научные степени. В какой-то момент я тоже решил попробовать. Нашел лабораторию в Швейцарии, в Цюрихе, это самая известная европейская лаборатория, которая занимается исследованием функций мозга во время сна – как раз близкая мне тема, я интересовался гипометаболическими состояниями, в том числе, например, зимней спячкой. Был уже 1998 год, у меня тогда не было имейла; написал несколько писем от руки, на ломаном английском, рассказывая о себе и выразив желание работать в этой лаборатории. И это, конечно, чудо, что на одно из своих писем я получил ответ – мол, приезжайте на собеседование. Как сейчас помню эту поездку – я тогда впервые попал за границу. Был февраль 1999 года, Цюрих весь в снегу, чего там обычно не бывает, меня поселили в четырехзвездочную гостиницу. Мне мама с собой дала несколько банок консервов. И вот я просыпался утром в гостиничном номере, ножом открывал консервную банку с рыбой. Ел и шел в институт, где мне все показывали, расспрашивали. Только на третий день я обнаружил, что в отеле есть роскошный шведский стол! Я прошел собеседования. И через пару месяцев приехал уже работать. В общем, до 2005 года я прожил в Цюрихе, это были прекрасные шесть лет. Я получил степень PhD, моя работа называлась Regional aspects of sleep regulation in rodents – «Региональные аспекты регуляции сна у грызунов».

С Что такое региональные аспекты?

Наш мозг спит довольно хитрым образом: разные его участки спят по-раз­но­му, это и называется «региональность сна» (в состоянии усталости наш мозг умеет засыпать как бы частями. – Прим. ред.). То есть организм в целом бодрствует, но некоторые участки мозга погружаются в состояние сна. Засыпают отдельные нейроны и группы нейронов – о чем свидетельствуют ошибки, которые делает мозг, частично лишенный своей производственной мощности. Недавно в журнале Nature была моя статья об этом исследовании.

С Вы чувствуете себя русским, украинцем или американцем?

Можно сказать, что я русский украинец. Вот вам история по этому поводу. Мы сейчас живем в очень приличном районе, но у нас сумасшедший сосед, который нас достает, мы даже вызывали полицию несколько раз. Когда однажды в очередной раз приехали полицейские, он им сказал про нас: «Они – Russian Mafia, я слышал, что они говорят по-русски». Его оштрафовали на двести сорок долларов за ethnic harassment (оскорбление на этнической почве. – Прим. ред.). Трудно поверить, но это здесь есть, даже в Америке. Но вообще я не считаю, что национальность – это главное. Я – это я. Ученый. Человек.

С Как вы оказались в Мэдисоне?

Все как-то произошло очень быстро и гладко – я защитил диссертацию, и после защиты мои швейцарские профессора порекомендовали меня своим коллегам в Университете Висконсина. Я приехал в 2005 году, тоже был февраль. Было очень холодно, у меня не было машины, и первые месяцы я ходил пешком, жил в университетском городке, в плохой квартире с ужасным ковровым покрытием. В общем, первые несколько месяцев прошли просто в каком-то таком состоянии гибернации. И даже некуда было выйти покурить, в университетском городке это не приветствовалось. Брр, вспоминать даже не хочется.

С А вы еще курите? Жизнь в Америке к этому не располагает.

Курю и буду курить. Я решил из принципа не бросать. Как уеду из Америки, так брошу.

С В чем принцип?

Не люблю, когда кто-то решает, что тебе делать, а что нет. Если есть давление общественного мнения – значит, я буду курить. Люблю делать все на­оборот.

С А машиной обзавелись или из принципа нет?

Я практически сразу купил и до сих пор езжу на Honda Accord Wagon 1994 года. Это так же, как с курением, – все вокруг говорят об экологии, а меня это раздражает. Но на самом деле мне жалко от нее избавляться. У нее четыре колеса, на ней можно добраться из пункта А в пункт Б. Конечно, могут быть машины поновее, покрасивее, но просто для того, чтобы сказать: вот, у меня машина поновее и покрасивее, – не хочется покупать.

С На какие удовольствия вы любите тратить деньги и время?

На еду и книги.

С Какой-то совсем аскет-ученый. Живете в не самом большом городе, тратите только на самое необходимое, идеальный день – рабочий… А вы бы не хотели переехать в Нью-Йорк, например?

Есть аскеты намного консервативнее. А насчет города – это вопрос приоритетов. Работа занимает большую часть жизни, и мне кажется, так должно быть. То есть я правда не хожу на работу как на работу. Вот вчера в десять вечера я заехал туда, чтобы проверить свою крысу, которая сейчас участвует в опытах, просто хотел посмотреть, как она себя чувствует. Для меня это совершенно естественно. Так что для меня идеальное место для жизни – это там, где я могу ставить свои эксперименты. И эта возможность для меня важнее того обстоятельства, что, может быть, мне не очень нравится здесь жить. Кто-то из моих коллег, может быть, наоборот, сначала выбирает город, а потом уже ищет, какой там есть университет. Но, мне кажется, это мещанство.

С Чего бы вы хотели добиться в науке?

Нобелевской премии. Шучу, конечно, но было бы приятно. На самом деле удивляешься, как мало известно про мозг, в частности про деятельность мозга во сне, и здесь такое огромное поле для исследований, можно достичь очень многого. Мозг состоит из триллионов нейронов и множества разных отделов. Сейчас мы совершенно не знаем, какова роль каждого из этих отделов, зачем они нужны, что они делают, например, когда мы засыпаем. Мы до сих пор не знаем, почему надо бодрствовать в течение дня, а потом к вечеру терять сознание и проводить треть жизни в состоянии сна… Если мы узнаем, тогда можно будет что-то придумать, чтобы заменить функцию сна и использовать это время с большей пользой.

С Есть такое распространенное сравнение человека с компьютером – дескать, сон нужен нервной системе, чтобы как бы очистить жесткий диск, совершить перезагрузку.

Если не углубляться в детали, эта метафора имеет смысл. А вот если пойти дальше, то сравнение перестанет работать. Что такое жесткий диск? Это информация, записанная в бинарном виде: нолики, единички – двоичный код. А мозг работает совершенно не так. Там нет двоичного кода. Это очень сложная иерархическая структура, и мозг обрабатывает информацию не последовательно, как компьютер, а параллельно. Есть самые разные уро­вни обработки информации: от получения отдельных фрагментов и их обобщения, генерализации до обращения мозга к памяти. И об этом мы опять же мало что знаем – понятия не имеем, где находится память и в каком виде.

С Но нервной системе необходимо как-то отдыхать?

Да, еще Павлов считал сон общим торможением мозга. Сейчас доказано, что это не так. Нейроны страшно активны даже во время так называемого медленно-волнового сна. Они периодически становятся так же активны, как во время бодрствования! И возникает вопрос: зачем во время сна мы тратим столько энергии? Ведь нейроны потребляют двадцать процентов всей энергии, которую мы получаем с пищей. И вот что эта активность означает – непонятно. И это очень интересно узнать.

С Можно сказать, что у вас одна из самых модных профессий. Раньше все хотели быть космонавтами и покорять иные планеты. Теперь мы ищем космос внутри себя – и мозг стал нашим главным космосом.

Согласен, в этом есть романтика. В самом деле, это же самый удивительный факт, что у нас в голове есть этот орган… Его даже органом называть как-то кощунственно, что-то совершенно невероятное по своей сложности. И когда видишь людей, которые проводят жизнь в добывании пищи, в механистическом утолении своих базовых потребностей, чувствуешь страшное разочарование, что люди не используют мозг или применяют его бездарно, а ведь это настоящее чудо природы.С