На самом деле поводов прийти в четверг вечером на Петровку было три: помимо открытия выставки и нового кафе ресторатор Митя Борисов праздновал свой день рождения. В результате в гостях у директора музея Василия Церетели оказалось пол-Москвы, а если точнее, полторы тысячи человек в кафе и примерно столько же на выставке. Незадолго до открытия, сидя во внутреннем дворике музея, можно было играть в игру «угадай куда»: эти юноши в узких брюках, ярких майках и темных очках явно пришли на выставку, а вот эта дама в длинном платье — в кафе. Сейчас она пройдет через дворик, а там ее развернут охранники и отправят к другому входу со стороны улицы: чтобы разделить гостей двух мероприятий, посреди дворика поставили заграждение, которое, как стало понятно позже, не особо мешало переходить с одного праздника на другой.

Первой открылась выставка «Ложка Камасутры» — кураторский проект Андрея Бартенева. На третьем этаже музея он собрал работы своих студентов из разных стран. Живопись, фотографии, инсталляции, видео и перформансы — все на тему секса.

Голые тела на картинах, картины, нарисованные голыми телами, голого юношу валяют по полу, другой голый юноша в картонных туфлях сидит на подиуме, засыпанном попкорном, повсюду женские и мужские половые органы… «Эта выставка — ложка дегтя в бочке общественной респектабельности», — сказал Бартенев. При этом очень респектабельное общество как раз собралось тремя этажами ниже на открытии семейного кафе Борисовых «Март». (Помимо привычного тандема ЯмпольскийБорисов управлять кафе будут две сестры и брат Борисова.) На открытии в «Марте» играла живая музыка, дамы в сарафанах и мужчины в белых рубашках пили вино в кафе, сделанном под цветочную оранжерею.

«Март» занимает два помещения — подвал музея и огромный стеклянный павильон в музейном дворе, построенный для защиты гигантской мозаики Зураба Церетели с эротическими сюжетами от дождя и снега. Если сам музей находится в особняке Петра Губина, построенном в 1793 году Матвеем Казаковым, то подвал в нем остался от предыдущего строения еще петровских времен.

За пару дней до открытия дизайнер «Марта», а также всех «Джон Доннов» Ася Самохина провела небольшую экскурсию по кафе и рассказала, как появилась идея сделать кафе-оранжерею:

Кафе большое и сложно устроенное. Если заходить с улицы, спустившись по ступенькам, первым делом вы попадаете в книжный магазин. «Оформить эту маленькую комнатку было чуть ли не самой сложной задачей: за время подготовки три раза сменялись люди, которые должны были заниматься книжным. При этом у всех претендентов были разные требования к формату полок, которые мы каждый раз перестраивали. В итоге тут будет магазинчик издательства WAM с художественными альбомами, книгами по искусству, истории и культуре», — рассказывает Ася.

Из книжного можно пройти налево в шоурум прованской мебели Кати Гердт или прямо — в большой зал с баром, сделанным из створок кухонных шкафчиков: «Чтобы оформить эту комнату, мы пригласили очень профессиональных мастеров по дереву, внимательно подбирали цвета, совмещали нашу самодельную мебель с прованской. Мы хотели, чтобы бар получился очень эстетский».

Следующее помещение — самое большое, там будет выставочное пространство. За ним идет последний зал подвала. Уже здесь начинается цветочная тема, которая готовит нас к выходу в оранжерею: огромный деревянный шкаф с цветочными горшками, светящийся навесной потолок, создающий ощущение, что над головой прозрачная крыша, и гравюры из английской энциклопедии садоводства 1900 года.

Пройдя через все подвальные залы, можно подняться с другой стороны здания в стеклянный павильон с мозаикой, где, собственно, находится сама оранжерея: садовые столики, барная стойка и 187 маленьких цветных горшочков.

Время от времени какая-нибудь группа гостей «Марта» отправлялась в музей посмотреть выставку. Некоторые обходили здание с улицы, а некоторые пролезали прямо через ограждение. Возвратившись в кафе, гости с круглыми глазами рассказывали про голых мужиков в попкорне. Услышав такое, в музей немедленно отправлялась очередная группа. А потом Андрей Бартенев с друзьями, наоборот, перекочевал в кафе. К этому времени от респектабельного общества уже мало что осталось и барышни в сарафанах вовсю отплясывали на столах.