Что случилось

Утром 29 февраля в одном из жилых домов на улице Народного ополчения начался пожар. Когда огонь потушили, пожарные нашли в квартире обезглавленное тело ребенка примерно 3-4 лет. Позже, около 11:25 возле станции метро «Октябрьское поле» появилась женщина с окровавленной детской головой в руках и начала кричать «Аллах акбар» и угрожать, что взорвет себя. Также женщина кричала, что она террористка и «ненавидит демократию».

Как рассказывают очевидцы, полиция далеко не сразу задержала женщину. На видеозаписях с места событий видно, что какое-то время полицейские ничего не предпринимали. На одном из видеороликов человек в форме, похожей на полицейскую, пробегает мимо женщины, не пытаясь ее задержать.

Председатель комиссии по безопасности Общественной палаты РФ Антон Цветков, выступая на радио «Говорит Москва», попытался оправдать действия полицейских тем, что они действовали по алгоритму: «Если, например, женщина, которая находится в определенном месте, угрожает взорвать себя, то они должны в первую очередь оцепить это место, обеспечить эвакуацию граждан и принять все соответствующие меры, причем не только для сохранения жизни и здоровья граждан, но и для жизни и здоровья личного состава».

Когда полиция все-таки схватила женщину, взрывчатки у нее с собой не было. Сама она предположительно находилась под действием наркотиков или была в состоянии психоза и сначала не могла дать внятных показаний. По факту жестокого убийства ребенка возбудили уголовное дело по ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство малолетнего). Выяснилось, что задержанная по имени Гюльчехра Бобокулова работала няней. Она приехала из Узбекистана и находилась в Москве законно, но патента на работу у нее не было. Бобокулова стояла на миграционном учете с конца января, когда она вернулась в Москву из отпуска. До этого она работала в той же семье, по разным версиям, от одного года до трех лет, и никаких претензий к ее работе у родителей погибшей девочки не было. Раньше Бобокулова работала няней и у других людей, и родители погибшей Насти наняли ее по рекомендации.

Настя из-за врачебной ошибки с самого рождения страдала поражением центральной нервной системы и отставала в развитии. На момент трагедии родители копили деньги, чтобы отвезти девочку в Германию на дорогостоящее лечение.

«Я один раз видела эту няню, — рассказала «Снобу» их соседка Наталья. — Она была прилично одета, улыбнулась мне, поздоровалась. Если судить по внешнему виду, то я бы никогда не подумала, что она на это способна. Семья тоже довольно приличная, всегда было тихо, никаких посторонних лиц я не видела, никогда из этой квартиры не было слышно криков, разборок каких-то. Я не знаю, какая болезнь была у Насти, говорят, девочка была инвалидом, но я просто видела, что они ее носили на руках. Я никогда не видела, чтобы няня гуляла с девочкой, но работала она в семье долго, около полутора лет. Я даже не знаю, что могло толкнуть эту женщину на такой поступок».

По версии следствия, в понедельник утром, когда вся семья ушла на работу, а старший ребенок — в школу, Гюльчехра задушила девочку, за которой присматривала, и отрезала ей голову. Затем она подожгла квартиру и отправилась к метро, положив голову ребенка в рюкзак. Сама подозреваемая в тот же день дала признательные показания — на допросе она рассказала, что совершила убийство из-за измены мужа. Но на вопрос, как именно эти события связаны между собой, внятно ответить она не смогла. Ей назначили судебно-психиатрическую экспертизу — по мнению правоохранительных органов, после поездки домой в Узбекистан у Гюльчехры могло начаться душевное расстройство. По информации журналистов «МК», женщина уже 15 лет стояла на учете в психоневрологическом диспансере и страдала от шизофрении.

Федеральные каналы 29 февраля в новостных выпусках не стали рассказывать телезрителям о случившемся — сюжет об убийстве на северо-западе Москвы показали только на РЕН ТВ. Сотрудники телеканалов рассказали, что их начальству поступила рекомендация не показывать сюжеты об этой трагедии — по их словам, власти решили не привлекать внимание к национальному вопросу. В Кремле эту информацию опровергли. «Это сами каналы не стали показывать сумасшедших. Но мы их поддерживаем», — сказал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Яков Костюковский, криминолог:

Конечно, то, что произошло, — абсолютно нештатная ситуация, и полиция оказалась не совсем к ней готова. Сейчас очень неспокойное время, все боятся терроризма, а эта женщина и правда могла оказаться смертницей и взорвать себя. Полицейских, которые долго не могли ее задержать, по-человечески можно понять. Но, с другой стороны, на то они и работники правоохранительных органов, чтобы быть готовыми к нештатным ситуациям, они в этот момент вообще-то находились при исполнении. С освещением этой историей в СМИ тоже все получилось очень странно — некоторые вообще промолчали, а ведь, когда есть из ряда вон выходящие новости, они должны адекватно освещаться. Конечно, все уже привыкли, что центральные телеканалы о многом нам не сообщают в силу разных причин, я уж не говорю об искажении фактов. Но об этой истории нужно было рассказать — может, стоило сделать это без видео или затемнить что-то на экране, но не молчать. Вот когда у нас происходят настоящие теракты, об этом почему-то тут же появляется очень много информации, часть которой не соответствует действительности. Это при том, что теракты для того и устраивают, чтобы о них говорили, а если это перестанут делать, то в терроризме просто не будет смысла. А вот в данном случае, наоборот, многие заинтересованы в том, чтобы получить информацию — взять хотя бы родителей, которые пользуются услугами наемных работников. Для них это может быть важно.

Сергей Ениколопов, руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН:

В этой ситуации даже нечего комментировать, эта женщина, скорее всего, больна. Вы спрашиваете, нормально ли это, что она ходила там у метро долгое время и никто не среагировал сразу? А как люди должны были реагировать? Один боится, другой максимум может вызвать полицию. К соцсетям и очевидцам стоит относиться спокойнее. Очевидцы могут врать, причем совершенно искренне верить при этом в свою правоту. Люди в соцсетях на месте не были и не видели, час там эта женщина гуляла или пять минут, кричала или нет. Вот это основная черта нашего общества — оно перестало доверять реальности и читает то, что в пишут в соцсетях. Я с таким же скепсисом отнесся бы к любым официальным заявлениям, но все-таки соцсети — это масса напуганных людей, которых дальше продолжают пугать. Патологично поведение этой женщины, патологично поведение соцсетей, но реакция большинства людей, которые были на месте события, в данной ситуации нормальна, потому что это нормально — побояться подойти к женщине с отрезанной головой ребенка.

Михаил Решетников, ректор Восточно-Европейского института психоанализа:

Реакция прохожих в данной ситуации свидетельствует о том, что люди сейчас боятся терактов. Ведь эта женщина могла размахивать отрезанной головой, а могла — чем угодно другим. Она могла быть обвязана взрывным устройством. Все знают, что террористки-смертницы чаще всего находятся под воздействием наркотиков, поэтому люди и полицейские просто боялись подойти к ней. Но я не думаю, что все 20 минут, что эта женщина там находилась, никто на самом деле ничего не делал и никуда не звонил. Наверняка кто-то вызвал полицию, просто она не может моментально приехать и решить, что нужно делать.

Сериалы, шум, воспитание. Из-за чего няни нападают на детей

 

Апрель 2007 года. Жительница подмосковных Мытищ оставила своего годовалого ребенка на попечение знакомым — 60-летнему мужчине и его внучке — и уехала на заработки. Вскоре ее задержали за торговлю наркотиками и отправили в тюрьму, а ребенок так и остался у знакомых — его воспитанием занялась 12-летняя внучка хозяина дома. Однажды ребенок своим плачем мешал ей смотреть сериал, и она избила его и несколько раз ударила о спинку кровати. Когда младенец затих, девушка решила, что он уснул, и положила его в кроватку. Через час она попыталась его «разбудить» — когда у нее ничего не вышло, она позвала деда. Тот вызвал скорую, но врачи уже ничего не смогли сделать — ребенок был мертв.

Март 2009 года. В Забайкальском крае 17-летний молодой человек вызвался посидеть с ребенком своей знакомой, пока той нужно было отлучиться. Девочка вела себя беспокойно, и молодой человек «нанес ребенку множественные удары кулаком в область головы и тела». В итоге ребенок скончался на месте.

Январь 2012 года. В Свердловской области к 12 годам колонии приговорили Екатерину Разумову, которая убила трехмесячную девочку. Подруга попросила Екатерину присмотреть за своими детьми, а сама отправилась в гости и пропала на два дня. В итоге Разумова вместе с сожителем ушли в запой. Когда посреди ночи девочка проснулась и начала плакать, Екатерина схватила ее и ударила о тумбочку, чтобы та не мешала спать. Утром женщина вместе с сожителем вынесла тело девочки на свалку, и там его нашла полиция.

Февраль 2013 года. В Красноярске приговорили к исправительным работам няню, которая избивала руками и ногами ребенка, находившегося у нее на попечении. До этого она уже успела вырастить двоих детей в одной и той же семье, и родители ей доверяли. Когда у них появился третий ребенок, они пригласили женщину за ним присматривать. Однажды старший сын рассказал родителям, что няня очень грубо ведет себя с младенцем, и они установили в квартире скрытую камеру — оказалось, что воспитательница постоянно бьет ребенка. Как она сама объяснила, таким образом она хотела избавить его от излишней капризности.

Октябрь 2014 года. В Южно-Сахалинске няня до смерти забила трехмесячную девочку. Родители ребенка ушли в гости к соседям и оставили свою 48-летнюю знакомую присмотреть за дочерью. Через некоторое время их друг проходил мимо квартиры и услышал детский плач. Войдя внутрь, он увидел, как няня бьет ребенка. Он сразу побежал за родителями девочки — вернувшись, они застали няню за все тем же занятием. Схватив табуретку и нож, родители бросились защищать девочку. В итоге няня попала в больницу с травмами, а девочка скончалась в реанимации.

В том же месяце в подмосковном поселке Кратово в одном из частных домов нашли двух годовалых младенцев, которые умирали от голода и жажды. Выяснилось, что по будням мать близнецов Артема и Максима оставляла их на попечение 49-летней соседки Евгении. Буквально через день после того, как мама мальчиков уехала на заработки, хозяин частного дома, где семья жила в съемной комнате, нашел детей без сознания — они были истощены, и у них уже начались судороги. Ещё немного и эта история, как и большинство подобных случаев, закончилась бы трагедией. Но детей, к счастью, удалось спасти: сообщалось, что через некоторое время они пошли на поправку.

Не надо экономить на нянях

 

Ирина Гуренкова, директор кадрового агентства «Ассистент»:

Эта трагедия вовсе не означает, что нужно теперь перестраховываться и всех нянь из Узбекистана срочно увольнять: среди них много замечательных людей, которые прекрасно работают. То же самое может случиться и с российской няней. Просто нужно ответственней подходить к собственным детям и к тем, кто с ними работает.

Когда вы ищете, на чье попечение можно оставить ребенка, нужно нанимать человека с опытом и с рекомендациями. Если ни того, ни другого нет, надо очень внимательно смотреть документы, разговаривать, выяснять. Спрашивать, где и как человек работал. Откровенная неадекватность в любом случае бросится вам в глаза. При этом неважно, какие именно вопросы вы задаете, главное — как человек реагирует на разговор, на стрессовые ситуации.

Типичная ошибка при выборе нянь — искать их под себя, а не под ребенка. Ищут такую няню, чтобы выглядела прилично, умела разговаривать, себя преподнести. Иногда еще по знаку зодиака выбирают, по росту, весу и куче всяких параметров, кроме единственного: как она будет вести себя с ребенком. Такие родители выбирают менеджеров, а не нянь.

Часто берут кого угодно, лишь бы поменьше платить. Я понимаю, денег мало, но это же ваш собственный ребенок, зачем тут экономить. Вот этой девушке, которую задержали у «Октябрьского поля» платили 30 тысяч за ребенка с тяжелейшим неврологическим заболеванием. Как говорится, «хочу за три копейки канарейку, и чтобы пела, и чтобы не ела». Это работа, на которую нужно брать людей, которые умеют ее выполнять, и платить им адекватные деньги. И тогда риски значительно снижаются.

У нас в агентстве существует несколько уровней отбора: анкетирование, черный список, собеседование и, наконец, пробные дни. По статистике, даже если человек прошел все стадии и выходит на пробный день, почти в 40 процентах случаев он отсеивается на этом этапе. Ведь на собеседовании отсекаются лишь самые грубые нюансы, а какие-то мелкие жизненные привычки отследить очень сложно. Если няню все-таки взяли на работу, то стоит установить видеонаблюдение — это совсем не дорого. Пожалуйста, смотрите внимательно, что происходит, контролируйте хотя бы в первое время. Я знаю истории, когда человека взяли с улицы, даже паспорт не посмотрев, тут же оставили с ребенком и ушли.

Реакция на убийство

 

Дмитрий Зицер, педагог:

Все это очень страшно. Мы боимся даже думать об этом. Вот потому и всплывают в наших головах спасительные определения «частный случай» и «просто стечение обстоятельств». Ведь они как будто раз и навсегда обосновывают наше право обновить страницу и забыть. Только не останавливаться на этом. Ничего ведь и не было, правда?

И вот прошло всего несколько дней — и еще один частный случай. И еще одна сумасшедшая. И ещё одна стопроцентная случайность. Еще один повод не писать. И на этот раз — как последний шанс на спасение — сдавленный стон: «Давайте наградим полицейских!» Неважно, что они сделали, а чего нет. Главное — это было их, а не наше дело…

Нет, я не стану искать причины происшедшего — я признаюсь: мне так же страшно, как и вам. И писать об этом тоже страшно.

Но только одно обстоятельство не даёт покоя. Ведь когда «об этом писать нельзя», тогда и крутится убийца полчаса возле метро с отрезанной детской головой, крича «я террористка», а мы отворачиваемся, в очередной раз надеясь, что это просто не может иметь к нам отношения.

Наша готовность объявить все неудобное и страшное «частным случаем» — это и есть ад. Мы уже там.

Сосед порет сына. Частный случай.

Учитель унижает детей. Частный случай.

Мать убивает ребёнка. Частный случай.

Отрезанная голова. Частный случай. Читать дальше >>

Дмитрий Гололобов, юрист:

Никита Подгорнов, писатель:

Но мы не любим признаваться в своем бессилии. Мы не любим признаваться себе в том, что нас пугает мир вокруг нас. Мы строим ширмы безразличия и отрицания. Это наша защитная реакция: не произошло ничего такого, на что стоит излишне реагировать. Но это случилось. Сегодня днем у метро «Октябрьское поле». Перекатывающаяся по асфальту голова четырехлетнего ребенка.

Да, когда мы пропускаем через себя эту историю, мы начинаем сопротивляться ей. Нам нужны доводы для того, чтобы принять внутри то, что мы живем в мире, где у метро стоит женщина с отрезанной головой ребенка. Где шахтеры погибают мучительной смертью. Где взрываются самолеты. Где расстреливают в кафе. И так далее. Много всего такого, что контрастирует с нашим каждодневным представлением о беспечности жизни. Мы хотим найти причину для того, чтобы вернуться в этот мир безразличия и отрицания. И находим её. Всегда и во всем. Это будет «кровавый ислам». Это будет «кровавый Путин». Это будет «засилье мигрантов». На любой выбор. Дальше из этого выльется агрессия, национализм, радикализм. Появятся комментарии обобщающие сегодняшнюю подозреваемую с любой женщиной в черном хиджабе и так далее. Нам так проще. Нам это нужно. Объяснить для самого себя свой шок. Защититься от него через общие выводы, комментарии, суждения. Читать дальше >>

Аркадий Бабченко, журналист:

Дмитрий Брисенко, редактор проекта «Сноб»:

 

 

 

дым из окон, вой пожарной сирены,

один из тех дней, что хочешь скорее забыть,

и как цветок распускающейся гангрены —

тётка в чёрном, два слова, и нечем крыть.

 

«что, что она там кричит, не слышу?»

«а вдруг у неё под одеждой пластит?»

«вид такой, точно снесло ей крышу»,

и дым из окон, там что-то сильно горит.

 

эти два слова услышит тело, даже если в ушах бананы,

«аллаху акбар»; и, — гляди, — от неё уже отбегает мент,

а в руке её — небольшой человечий фрагмент,

а на старой карте истории — новый пигмент:

москва, 2016, год огненной обезьяны.